Отправлено: 19.02.11 21:44. Заголовок: When Love And Death Embrace. Иезекиэль и Камаэль

Время действия: начало 20 века.
Место действия: Еворопа, Российская Империя
Участники: Иезекиэль – Изольде фон Фалькенхайн, перед смертью –Великая княжна Татьяна Николаевна, Камаэль - Манфред Альбрехт фрайхерр фон Рихтхофен.
События: На Небесах творится Ад. Господь больше не являет своего лика. Рафаил заточил Михаила в темницу и принял бразды правления, начав, тем самым, гражданскую войну. Битва не стала локальными райскими разборками, перекинувшись и запалив, подобно огню в сухой степи, землю. Падшие ангелы- те, кто отказались признать Рафаила, новым гласом Отца, и воины Эдема облеклись в человеческие сосуды, завязав яростные бои –кто за право власти, а кто –за право выжить… Люди нарекли то время – Первой Мировой… Легион Аратасаэля-Наблюдателя –один из многих восставших против несправедливой власти, оказался перед лицом опасного врага – херувимов-истребителей –верной армии возгордившегося архангела… Ангелам не по вкусу прах земли. Ангелы не привыкли прятать свои крылья. Освальда Бёльке называли лучшим из лучших, великим тактиком и асом воздушного боя, но ему,Аратасаэлю, совсем не до этих лавров. Его эскадрильи должны победить, и это не вопрос престижа, под угрозой все во что верил он и его братья. Его подопечные еще так молоды, и в них слишком много ненужной бравады и задора, но разве запретишь им эти дерзости, когда ученики готовятся превзойти учителя, и добавляют ему при этом седых волос на голове? Меровиэль – Вернер Фосс, в одиночку способен биться с целым звеном противника. Юный Офиэль – Лотар Зигфрид фон Рихтхофен – плохо спит, если за сутки не собьет пилотов врага больше всех в «Ясте 11», которой командует Камаэль – его родной брат здесь на земле - Манфред Альбрехт фрайхерр фон Рихтхофен – Красный барон, который подчинил себе все поднебесье, и херувимы дорого бы дали за его жизнь. Смерть для них – лишь игра. Они еще хотят успеть пожить, успеть глотнуть сладкого глотка полноты чувств, после того, как все запреты остались там- за границей войны… Иезекиэль в отчаянии. Она пытается понять, кто прав и кто виноват. Она ищет свою дорогу. Она ищет Отца –единственную помощь и надежду в разрушающемся мире. Ее сосудом стала –дочь Эриха фон Фалькенхайна –военного министра Германии – Изольде. И судьба сводит их в этом пылающем, бредовом аду, чтобы оба смогли понять, что их сердца будут биться в унисон до тех пор, пока они живут…. И даже дольше.

Справка:
Освальд Бёльке –погиб в воздушном бою 28 октября 1916 года.
Вернер Фосс –погиб в воздушном бою, сражаясь в одиночку против семерых самолетов противника 23 сентября 1917 года.
Манфред фон Рихтхофен «Красный барон» - погиб в воздушном бою, сражаясь с двумя противниками и подвергаясь массированному обстрелу с земли, 21 апреля 1918 года.
Великая княжна Татьяна Николаевна –убита большевиками в ночь с 16 на 17 июля 1918 года.
Лотар Зигфрид фон Рихтхофен -4 июля 1922 года погиб в авиакатастрофе.



Ты дышать перестал… Я с тобой умирала,
Твой "Фоккер" горел… и я с ним сгорала

Кровь взрывалась от боли мириадами болей
Я хочу за тобою, свободной, на волю…

Я хочу целовать твои мертвые руки
И рыдать, проклиная, ухмылку разлуки.

Мне бы боль твою взять и нести твою ношу,
До израненных вен… Нет, нет я не брошу!

Я так много тебе сказать не успела,
Я хотела сказать, но только хотела…

О любви промолчать мне не стоило все же,
Быть может, тебе было б легче… Быть может…

Я тебя потерять совсем не готова…
Ты один. Далеко. Не смогу я все снова.

Я земля, а ты небо. Все так неосторожно…
Между нами война, а война –это сложно.

Ты теперь обречен быть оковами ветра,
Мне же судьба -истлевать в грязи грешного пепла…

Два пульса - все тише, и в душах так стыло…
За все, что случилось, спасибо, мой милый…

 Отправлено: 29.03.11 17:38. Заголовок: "Это — лунная но..

"Это — лунная ночь невозможной мечты...
Но недвижны и странны черты:
— Это маска твоя или ты?"
И. Анненский

- Я рад нашей встрече, Манфред, - не переставал все это время твердить Гельмут. – Ты, как это ни странно, прямо как глоток свежего воздуха! Я уверен, тебя ждет блестящее будущее!
- Тебе шампанское ударило в голову, Гельмут, - скупо улыбнулся фон Рихтхофен. – Ты переоцениваешь мои способности. Что же касается, карьеры… В кавалерии в условиях мирного времени стремительного взлета ждать не стоит.
Манфред почувствовал во рту горечь сказанных им слов. Они означали, что хоть фрайхерр и имеет возможность просить руку и сердце у родителей хорошенькой кузины, реально брак откладывается на бесконечно долгие годы.
- А куда нам торопиться? – беспечно возразил было фон Франкенберг, но, проследив за взглядом друга, несколько минут восхищенно молчал. – Мадемуазель фон Фалькенхайн – это та самая Снежная королева из датских сказок. Говорят, она, как королева Марго, прячет в шкатулках похищенные сердца верных почитателей, а свое хранит в хрустальном гробу в самом темном лесу!
-Только что придумал? – поинтересовался кадет Лихтерфельде, стараясь не упускать девушку из виду, тем более что кадриль подходила к концу.
- Не придумал, а приукрасил, -поправил Гельмут. – Есть много влюбленных в синеву ее глаз, Манфред. Ты, уж прости, менее всего похож на кавалера для такой, как говорят англичане, леди. Светское общество – не для тебя, друг.
- Ты совсем ее не знаешь, - заметил фон Рихтхофен. Генерал в это самое время вел дочь представлять всей незнакомой ей еще знати. По-видимому, Эрих готовил для Изольде блестящее будущее, предоставив в качестве приданого, помимо всего прочего еще и обширные и полезные связи. Фрайхерр не мог не заметить, как тяготят кузину эти «повинности», и сжал в руке снятую перчатку.
- Спорить не буду, - решил уйти от скользкой амурной темы фон Франкенберг. – Тем более что, скорее всего, мадемуазель не долго будет оставаться в столице и вернется к мадам баронессе, скучающей в их прусском поместье.
Как гром среди ясного неба, эта новость оглушила фрайхерра. Он не подумал сразу о том, как и на какое время оказалась в Берлине его кузина. То есть, обретя счастья, ему придется тотчас же потерять его? Нет, это не устраивало амбициозного силезского юношу. Гельмут, заметив свою оплошность, поспешил скрасить ее целым потоком слухов и новостей, которые не откладывались в памяти фон Рихтхофена. Он видел, как кружил Изольде в кадрили принц Фредерик. Безусловно, она не могла отказать Его Светлости, и проводить здесь какие-то параллели не нужно, но разве можно объяснить это влюбленной душе? Фон Франкенберг наконец замолчал, задумчиво сопя, а потом выдал хлестко, словно выстрелив из ружья:
- Пригласи ее на Рождество в Швайдниц.
Фон Рихтхофен молчанием отреагировал на предложение, хотя, конечно, подобная крамольная мысль его шокировала, но недолго. Почему же нет? Стоит все же познакомить кузину с его родными. Если ты имеешь виды на девушку, то это наипервейший шаг, чтобы укрепить зарождающиеся связи между семьями, после чего можно будет нанести ответный визит в Бург-Бельхау.
- Отличная идея, Гельмут, - спустя минуту размышлений спокойно отозвался фрайхерр, отчего его друг буквально выпучил глаза.
- Я сказал в шутку, но, похоже, тебя это не остановит, - фон Франкенберг в очередной раз убедился, что Манфред – человек редкостной выдержки, а главное, прекрасно понимающий чего он хочет и умеющий этого добиваться. – Ну что ж подходит время к мазурке, и я вынужден тебя оставить. У меня далеко идущие планы на этот танец. Увидимся чуть позже!
Гельмут, демонстрируя отменную кадетскую выправку, направился к небольшому собранию в восточной части зала, где его уже ожидала премилое юное создание, изнывающие под чутким присмотром матери. Изольде тоже сидела возле родителя, раскрыв веер. Она выглядела уставшей, и юноша засомневался: не будет ли с его стороны навязчивостью – напоминать об обещании. Впрочем, Фредерика внешняя безрадостность баронессы фон Фалькенхайн не остановила, и принц заторопился перехватить мазурку. Фрайхерр не стал устраивать забег на скорость –если кузина не хочет больше вставать в пару, либо сдержит данное ему слово, она откажет сама. Его Светлость не успел даже приблизиться к мадемуазель на расстояние разговора. Ему показали недвусмысленный знак. Значит, пора брать инициативу в свои руки. Фон Рихтхофен, соблюдая все приличия, то есть не торопясь и приветствуя всех и каждого попадавшегося по пути, направился к семейству генерала, к которому успели присоединиться Фриц с Верой фон Гребен. Кадет первым делом отвесил приличествующий поклон обоим баронам, после чего приветствовал обеих дам. Вот-вот обещала вступить в свои права Varsovienne, и нужно было проявить необходимую настойчивость.
- Monsieur le baron, permettez-moi de dérober Mademoiselle Isolde à un moment? (Могу я ненадолго украсть у Вас мадемуазель Изольде?) – обратился к фон Фалькенхайну фрайхерр и, получив утвердительный кивок, с поклоном предложил своей даме руку. Его Светлость мог начинать съедать свои перчатки от зависти – эту войну он проиграл подчистую.

 Отправлено: 31.03.11 18:13. Заголовок: Душа, убитая тоской ..

Душа, убитая тоской отрав,
Во власти рук его была как скрипка,
И, увидала я, глаза подняв,
Как на губах его зажглась улыбка. (с)

Изольде, не без легкого раздражения, отметила про себя, что кузен двинулся в ее сторону, только когда она отказала принцу. Все-таки сколько в нем самоуверенности! Неужели monsieur фрайхерр полагает, что он – центр Земли, и все только и мечтают одарить его танцем?! Девушка ненадолго пожалела о своем поступке, оставив Фредерика без малейшей надежды, а ведь можно было немного поиграть – легкий флирт еще никогда никому не вредил, а господину фон Рихтхофену пришлось бы отказаться от лондонской чопорности и приложить усилия, чтобы завоевать ее. Кровь ее матери, бывшей светской львицы, ненадолго напомнила о себе, но совесть баронессы была против такой чисто светской хитрости: она обещала мазурку Манфреду, она первая намекнула ему на некий интерес с ее стороны, а чувства –это не то пламя, с которым позволительно играть, не получив болезненных ожогов. Сейчас, может быть, кузен пытается сгладить ее слишком откровенные порывы, дабы защитить ее честь! Господи, какая же она глупышка… И все же, ей хочется видеть в светловолосом синеглазом молодом человеке не только достойного дворянина, но и человека –с его страстями и эмоциями.
- Monsieur von Richthofen est trop semblable à Lord Byron, vous ne pensez pas? (Вам не кажется, что мсье фон Рихтхофен слишком похож на лорда Байрона?) – в какой-то экзальтированной тональности почти пропела Вера, и ее голос вывел Изольде из-за задумчивости. Графиня фон Гребен славилась страстью к модным течениям и сейчас исправно исповедовала спиритуализм с примесью доктрины ложи Теософского общества. Еще чуть-чуть и почти невеста Фрица завела бы скучные рассуждения о реинкарнации души великого Романтика с туманного Альбиона.
- Vous vous trompez, Vera, mon cousin est plus compliqué que vous le pensez (Вы ошибаетесь, Вера, мой кузен более сложен, чем Вы думаете), - холодно прервала ход рассуждений графини девушка.
- Pourquoi dites-vous cela, ma chère? (Почему Вы так решили, моя дорогая?) – обиженно поджала губы мадемуазель фон Гребен.
- Parce que lord Byron ne pouvait pas voler, et Manfred von Richthofen pourrait le faire. Vous pouvez voir ses ailes? (Потому что лорд Байрон не мог летать, а Манфред фон Рихтхофен может. Вы видите его крылья?) – Иза посмотрела в сторону направлявшегося к ним юноши и на секунду ей померещилось, что зал погрузился в тень от размаха маховых перьев за его спиной. И это были не крылья голубя или благородного и послушного сокола… Багрово-красного оттенка, орлиные… Или ястребиные… Страшные, насквозь пропитанные чужой кровью. Баронесса фон Фалькенхайн вздрогнула и тут же одернула себя –меньше нужно слушать Веру с ее мистикой! Вот уже отец и брат встревожено на нее смотрят. Она нехотя напугала их.
- Que les ailes? (Какие крылья…?) –начинает изумляться графиня фон Гребен, но прикусывает язычок, потому что фрайхерр подошел слишком близко и, соблюдая этикет, приветствовал баронов и дам. Вера присела в легком реверансе, Фриц и отец кивнули, а Изольде поразилась своей абсолютной беспомощности. У нее просто не хватило сил ни на что, кроме полного раскрытия веера. Знак более чем понятный и просящий не требовать от нее ничего более. Манфред все понимает. И снова прощает ей бьющий ключом поток чувств. Иза не может сопротивляться ему, просто не может! Он неотвратим и неизбежен, он как Судьба… и как Смерть. Ей не убежать и не скрыться от этих пронзительных холодных глаз. На безупречном французском молодой человек обращается к генералу. Отец, кажется, доволен фрайхерром и совсем не доволен дочерью. Она слишком вольно ведет себя и дома состоится серьезный разговор. И все же разрешение получено. Кузен предлагает даме руку. Перед взором баронессы плывет идеально белая перчатка, застывшая и похожая на руку безжизненной статуи. Что же это? Неужели она ошиблась? Неужели это не любовь, а какое-то страшное проклятие? «Господи, дай мне сил сделать верный выбор!». Девушка поднимается с кресла и оставляет там веер, ее пальцы дрожат сжатые в его руке. Ей хочется плакать, и если бы можно было, Иза отказалась бы от танца, но общество не прощает таких «капризов». Обещание должно быть исполнено, даже если это - танец по раскаленным углям. Звучит легкомысленная Varsovienne. Нужно улыбаться, милая, нужно улыбаться! За один вечер она успела пережить безграничное счастье и безумный страх, жгучую ревность и страшную иллюзию призрачного кошмара. Что ждет ее еще? И сможет ли она пережить все это? «Боже, ты не дашь мне ноши большей, чем я смогу вынести! Я верю Тебе!» Waltze à trois temps и ronds de jambe вперед. Все нужно делать жизнерадостнее и веселее! Ну же прошу! Попробуй посмотреть на него. Все это время баронесса не смела поднять взгляд, пристально изучая пуговицы мундира кавалера. Наконец, робко, из-под ресниц, она вглядывается в лицо кузена и теперь, подобно завороженная взглядом Медузы Горгоны, не может отвести его, подчиняясь какому-то странному гипнозу этого почти ей незнакомого и одновременно отчасти понятного юноши.
- Скажите, почему я боюсь Вас? – тихо спрашивает Изольде, поражаясь своей излишней искренности –она не хочет говорить то, что должно быть скрыто в тайниках ее души, и не может удержать ни один секрет под замком. В его руках –она –послушный инструмент, трепещущий и беззащитный.

 Отправлено: 03.04.11 16:30. Заголовок: Прости, котенок, сег..

Скрытый текст

Прости, котенок, сегодня слишком много ржал во флуде, из-за чего пост получился невнятный) Ибо "на двух коней не сядешь -седалища не хватит" (с)

За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей,
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и мести своей.
О. Мандельштам

Почему ее рука так дрожит? Возможно, маленькая баронесса устала. Возможно, ее что-то напугало. Возможно, она приняла какое-то важное решение. Скорее всего, последнее, иначе, отчего мадемуазель не рискует смотреть ему в глаза? Манфред ведет даму на waltze à trois temps. Напряжение девушки передалось и ему, что, впрочем, не мешает кадету оставаться внешне спокойным и уверенным в себе. Если Изольде только придумает сотворить между ними бездну, он обещает себе пресечь все ее попытки. Девушка предназначена ему и только ему. Даже если сама баронесса еще не совсем понимает это. Он не отпустит ее просто так. Пожалуй, стоит поговорить с ней, не делая поспешных выводов. Вполне вероятно, что фрайхерр ошибается, и его кузину может печалить ее скорый отъезд. Переход на второй такт -ronds de jambe. Манфред замечает Гельмута. Кадетский друг с таким усердием отрабатывает каждое движение, что даже взыскательная мамаша его прелестной vis-à-vis не сможет к нему придраться. Фон Рихтхофен пытается поймать взгляд Изольде, но она не смотрит на него. Так в чем же дело? Может быть, генерал настоял на том, что они – неподходящая пара. Или Фредерик умудрился сделать ей предложение? Так, не гоните лошадей, сударь. Девушка показала Его Светлости один лепесток веера и раскрыла ему полный. Что же не так? И вот юная особа снизошла до страждущего и измученного сомнениями кавалера… Какие у нее синие глаза! Глубокие, хрустальные, как два бездонных альпийских озера, в обрамлении ресниц, подобных крыльям бабочек… Тихий шелест ее голоса и странный вопрос. Юноша улыбается. Совсем еще дитя его милая Изольде! Смешная, пугливая, как лесная лань, и, одновременно, серьезная, как Мария Магдалина у Гроба Господня.
- Вы боитесь не меня, милая кузина, - он отвечает вполголоса, чтобы не услышали порхающие рядом пары. – Вы боитесь себя, - Манфред пьет взглядом все ее до самого дна, крепче сжимая нежную руку в белой перчатке. – Потому что больше не принадлежите себе, - он несусветно нагл, но разве можно остановиться, когда чувствуешь, как прекрасное создание вручает тебе всю полноту власти над ней. – Вы сейчас похожи на канатоходца в цирке, мадемуазель Изольде. Страх сорваться вниз заставляет Вас дрожать. Но есть одна существенная разница. Циркач может разбиться. Вы –нет, потому что я держу Вас и не отпущу. Чтобы не случилось…, - последние слова фрайхерр шепчет в порозовевшее ушко дамы. – Я имею честь пригласить Вас, баронесса фон Фалькенхайн, на рождественские праздники в мой маленький дом в Швайднице…

***
- Срочно, к Старшему, - Меровиэль отшвырнул в сторону труп убитого собрата и хмуро посмотрел на коллегу-Наблюдателя. Камаэль вытер клинок о крыло мертвого ангела. Его едва не выворачивало наизнанку. Моральная тошнота от того, что он делает, грозилась перерасти в рвоту из желчи совести и остатков непереваренной чести. Война, кажется, шла не так долго, и вместе с тем целую вечность. Из минуты в минуту -только смерть, только взаимная ненависть, и бесконечные попытки выжить… Отца никто не видел уже давно. Рафаил смог заточить Архистратига в темницу к его младшему брату и развязать небесную гражданскую… войну? Нет, бойню. Несогласные с новым «режимом» тотального террора и отчуждения от земли подлежали уничтожению. Легион Аратасаэля – Старшего Наблюдателя - оказался именно из таких. В «гарнизоне» на удивление было тихо. Все, что называется, ушли на «фронт». Бои шли настолько кровопролитные, что закаты последнее время приобретали только зловещую багровую окраску. Меровиэль и Камаэль навытяжку встали перед своим лидером. Аратасаэль долго молчал, стоя к ним спиной, и, наконец, произнес:
- Мы проиграли здесь все, что могли. Это территория Рафаила, мы не сможем тягаться с ним здесь, на Небесах, где его сила практически безгранична.
Оба Наблюдателя растерянно посмотрела на Старшего. Если уж он решит сдаться, то, что же тогда делать им?
-Но…, - начинает было возражать Меровиэль. Только не сейчас, когда столько сил ушло на сопротивление! Они не могут именно сейчас сложить оружие!
-Я еще не закончил, -одергивает его Аратасаэль и оборачивается к своим воинам. Им он доверяет больше остальных. Преданность их имя, и на них он может возложить часть бремени своего. – Поступим иначе. Уровняем шансы и дадим себе передышку. Предупредите всех – спешно надлежит покинуть легиону нашему и сопутствующим ему эдемские кущи. Обретите тела на земле и спешно обучите их ремеслу воинскому. Рафаил отправит свои войска следом, но не посмеет выступить в открытую. Если только не принесет брань на твердь, созданную Отцом. Но и на это ему время потребуется.
- Мы подставим детей Адама под удар, - Камаэль мрачнее тучи. Залить землю кровью и людей, и ангелов – преступление против творений Всевышнего.
- Они привыкли к лязгу оружия, - лидер спокоен. Он уверен в правильности избранного решения. – Иного не дано нам ныне.
-Погибнут сотни тысяч невинных, - Камаэль отбросил в сторону клинок. – Мы не можем допустить подобного…
Аратасаэль изгибает бровь:
-Тогда иди и скажи своим братьям, что они сегодня все до одного обречены. Только потому, что твоя забота о людях запрещает им воспользоваться единственно возможной дорогой к жизни.
Камаэль не знает, что сказать в ответ. Он слишком устал, чтобы думать. И чтобы бороться. Меровиэль хлопает его по плечу:
-Все нормально. Старший прав… Каково место дислокации? – ангел готов хоть сейчас бросить все к чертовой матери и рвануть на чистую уютную планетку.
- Лучше в Европе, - пожевал нижнюю губу Аратасаэль. – Германия и Австро-Венгрия. Их нерастраченная военная мощь подходит нам более всего. Камаэль, присмотришь за Офиэлем. Он слишком молод для этой войны и слишком отчаян. Я хочу, чтобы легион умело сражался, а не глупо погибал. Все, братья, увидимся в иных обличьях…
Ангелы синхронно кивают и выходят. Кто-то подносит Камаэлю брошенное им оружие. Им нужны «сосуды». Срочно.
-Да встречи, - Меровиэль подмигивает другу. – Постарайся не потеряться. Ты мне дважды должен.
-Я найду тебя, -кивает в ответ Наблюдатель...

 Отправлено: 06.04.11 18:02. Заголовок: И мое на устах ее им..

И мое на устах ее имя,
Обо мне ее скорбь и мечты,
И с печальной каймою листы,
Что она называет своими,
Затаили мои же мечты. (с)

Ей нужно возмутиться в ответ на откровенное нахальство кузена, но Изольде совсем не может на него злиться. Манфред улыбается ей так, как будто он гораздо старше ее и понимает чувства встревоженной девушки. Все, что сказал ей молодой человек –истинная правда. Баронесса боится саму себя, своих опрометчивых поступков и обжигающих мыслей. Куда-то пропали ее вышколенные манеры и равнодушная преданность этикету. Дочь генерала фон Фалькенхайн сегодня сделала непростой выбор, последствий которого она ждет с ужасом неизвестности и одновременно с жадным любопытством. Фрайхерр прав – Изольде балансирует над бездной, и не знает, что лучше –упасть вниз, насладившись мгновениями полета перед смертью или дать позволить удержать себя рукам, от которых веет надежностью и… холодом. И все же, какая сладкая дрожь охватывает девушку, когда кадет оказался так рядом, чтобы прошептать ей столь важные слова… «Чтобы не случилось». Кузен обещает быть с ней рядом! Всегда… Боже Милостивый! Баронесса чувствует, как покрывается краской смущения. Еще чуть-чуть и благонравная, серьезная барышня от нервного напряжения упадет в обморок прямо посреди бальной залы. И еще это предложение! Сердце Изы рвется сказать «да»! Манфред покажет его дом, познакомит с родными… Она станет его невестой! Останется лишь чуть-чуть подождать, пока кузен не получит необходимый чин, и баронесса фон Фалькенхайн станет фрайфрау фон Рихтхофен… Но разум останавливает ее от поспешных слов. Все же нужно соблюсти приличия!
- Я не смею отказать Вам, кузен, - наконец, брюнетка смогла улыбнуться кавалеру в ответ. – Потому что предложение слишком уж заманчиво, но не смею и согласиться, потому что решение должно остаться за моим отцом. Хотя, думаю, он не будет сильно возражать, - напряжение, возникшее между ними с начала вальса, начинает уходить. Сейчас, когда Изольде смирилась с мыслью, что ей предстоит подчинить свою волю воле будущего супруга, она успокоилась и продолжила танцевать мазурку уже с удовольствием. Фриц вел свою любимую графиню и выглядел не менее счастливым, чем сестра.
-Кажется, для вас бал сложился весьма удачно, - рейхсканцлер - господин фон Бетман-Гольвейг- ненадолго отвлекся от политики, обратив внимание генерала на его детей.
- Дай Бог, мой канцлер, - задумчиво пожевал ус Эрих фон Фалькенхайн и вернулся к обсуждению положения немецких гарнизонов в Пруссии.

***
-Иезекиэль, Иезекиэль! – юный ангел ищет сестру и, не находя ее, плачет навзрыд. Внезапно обнявший его теплый свет успокаивает его. – Иезекиэль, где ты была? Здесь случилось страшное! Они убивали наших братьев! Херувимы убивали нас…, - голос его звучит удивленно - так, как будто совсем еще молодое дитя небес не верит в случившееся. Та, что он назвал Иезекиэлью, молча обнимает его и крупные капли слезы капают на оскверненную кровью эдемскую «землю».
- Что будет с нами? – спрашивает чудом спасшийся ангел у сестры, и она не знает, что ему ответить. Жуткое творится в Царствии Господнем. Нет веры, нет любви и нет надежды. Отец скрыл Лик Свой от незрелых сердцем детей, и они, подобно своре оголодавших псов ринулись перегрызать друг другу глотки, забыв о предназначении своем. Безжалостные убийства –без объяснений и причин стали становиться нормой здесь, где должны править справедливость и мир… Она пыталась убедить и образумить безумцев, но ее вмешательство едва не стало гибельным. От Несущей Любовь потребовали выбора стороны – либо помощь Рафаилу, либо предательство и отступничество, и Иезекиэль отказалась предпочесть кого-либо. «Вы все мне братья и сестры, и не могу я оправдать творимое крылами вашими. Той стезей идти должно, что Отец нам заповедовал, иного не дано…». Таков был ответ ее, и отныне отвернулись от нее все, оставив один на один с тоской по ушедшему Всевышнему, но Иезекиэль не желала сдаваться. Она искала Агнца и звала Его, без отдыха и тени сомнений. Не верила ангел, что больше не вернется Предвечный, ибо сказал Он: «Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя». Но то, что на Небесах не было Его более, смогла в том убедиться дева эдемская. Значит, стоило ей проявить мужество и перенести поиски ее на твердь иную. Может быть, на земле сможет она встретит потерянный Раем Свет… Утешив юного ангела и передав его на попечение одной из сестер, Иезекиэль оставила дом свой, направив стопы к чужому ей миру. Яркой звездой падающей озарился небосклон в ту летнюю ночь – не долго оказаться на земле, сложнее гораздо остаться на ней. Ангелу нужен сосуд, иначе же не сможет она завершить свою миссию. Дух святости уже сделал свой выбор –хоть и не без сожаления. Знала Иезекиэль, что лишит кого-то из дочерей Адама счастья прожить жизнь по желанию их собственному, но не возможно иначе - без жертв, когда под угрозой вся гармония мироздания! Выбор ее пал на Изольде фон Фалькенхайн – девушку набожную и примерного поведения, так подходящую для вместилища души Несущей Любовь. Ангел ждала ее в парке возле красивого, сияющего сотнями огней дворца. Юная дама вышла прогуляться, обмахиваясь веером, она выглядела взволнованной и задумчивой.
-Изольде, -позвала ее сознание Иезекиэль, говоря с ее внутренним миром. Баронесса вздрогнула и обернулась, чтобы увидеть, чей голос слышит она.
- Я ангел… ангел Господень, Изольде… Нужна мне помощь твоя, ибо сложна задача моя… Скажи мне, смогла бы ты отречься от себя самой ради Того, Кто возвеличил Иерусалим и разрушил Вавилон? Мне нужно согласие твое, дабы совершить достойное дело –ради спасения всех нас…, – небесная дева старалась смягчить удар избранности, который ей нужно было нанести, но брюнетка удивила ее –она не стала спорить, и, лишь прижавшись спиной к раскидистому дубу, тихо заплакала. Не совсем понимая, что происходит, баронесса сердцем почувствовала – мечты ее сейчас рассыпаются в прах. Изольде читала жития святых и знала, как являются им гонцы Всевышнего, и каким теплом озаряется их душа. Девушка почти зримо ощущала божественный свет, которому нельзя противиться и отказать, но почему именно сейчас?! Сейчас, когда она почти стала счастливой… И разве это не страшный выбор – между долгом перед Творцом и желанием обустроить свою маленькую личную жизнь? Неужели придется отказаться от всех с такой заботой построенных воздушных замков и… истинной, искренней любви к вполне обычному юноше?... Как жесток ты, Господи! Как жесток в своих замыслах!

 Отправлено: 09.04.11 12:59. Заголовок: Лишь полога ночи нем..

Лишь полога ночи немой
Порой отразит колыханье
Мое и другое дыханье,
Бой сердца и мой и не мой...
И. Анненский

Наконец-то его дама улыбается! Манфред с удовольствием всматривается в лицо кузины, чтобы навсегда запечатлеть в памяти ее озаренную внутренним светом улыбку. Занавес напряжения и непонимания, все это время скрывавший от него девушку, пал, и больше между ними не будет секретов. Баронесса не отказала в его просьбе, и у фрайхерра есть повод для ликования, но при мысли, что до того, как землю покроет снежная пелерина, ему придется подождать не один месяц, молодой человек едва не впадает в отчаяние. Время оказалось самым страшным врагом кадета. Мазурка заканчивается, и кавалер ведет Изольде к ее отцу. Дальше все происходит по-семейному просто. Генерал, усмехаясь в рыжие прусские усы, выслушивает молодого человека, и задумчиво отвечает, обещав подумать, но в его довольных, смеющихся глазах –лишь одобрение. Его дочь сделала выбор, одобренный отцом. Баронесса в волнении просит оставить ее одну и уходит в сад. Видимо, девушке нужно время, и фон Рихтхофен не торопит ее. Ему самому стоит чуть осадить разогнавшихся лошадей судьбы, и все хорошенько обдумать, предупредить родителей о своем решении. В конце концов, брак –серьезный шаг в жизни. Фриц и Гельмут наперебой поздравляют его, говоря о свадьбе, как о нечто само собой разумеющемся. Манфред вымученно улыбается и, извинившись, покидает дворец –подышать свежим воздухом. Парк вокруг Prinzessinnenpalais гостеприимно встретил молодого человека. Фрайхерр медленно дошел до одного из кипарисов и, посмотрел вверх на звездное небо. Оно, поджав космические губы, промолчало в ответ. Кадет достал сигареты и закурил, наблюдая как тонкий, французский дым растворяется в вечерней мгле.
- Не делай этого. Иначе ты никогда не сможешь научиться летать, - голос серьезный, с оттенком дамасской стали, пронзил его насквозь. – Манфред Альбрехт фрайхерр фон Рихтхофен, ответь согласием на слияние души твоей с Камаэлем, ангелом Господним из числа Наблюдателей, и, клянусь честью Отцом Сотворенного, я подарю тебе крылья.
Не то, чтобы молодой человек не верил в существование мира духов, но сейчас он был настолько потрясен услышанным, что ему потребовалось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не броситься наутек.
- С чего мне верить тебе? – тихо спросил юноша, надеясь, что никто из также прогуливавшихся гостей не услышит его.
- Можешь не верить, - голос прозвучал устало и даже обреченно. – Но став почтенным мужем и отцом, тебе никогда не испытать восторга ветра и мощи ястреба. Я предлагаю тебе иной мир – полный яростных битв и личного мужества. Я воин, мальчик, так же как и ты. Объединив усилия наши, мы сможем победить: ты своих врагов, а я –своих.
-У меня нет врагов, - фон Рихтхофен поддается гипнозу предложения. Часть души его еще рвется к Изольде, убеждает, умоляет не оставлять ее, но сейчас мечта о небе накатила на него волной цунами, затопив собой целиком и полностью.
-Пока нет. Империя на пороге войны. И не человеку под силу защитить ее, а лишь тому, кто наделен сверхъестественной силой. Прими в дар великий крест и великое наслаждение. Стань ангелом, Манфред. Ангелом смерти.
Сигарета брошена в траву и едва теплится в ней еще последняя искра, а того, кто брал ее в руки, уже нет. Камаэль смотрит на свою бывшую обитель, но там пусто – лишь тугие извивы Млечного пути. Он добился своего. Он спас свою жизнь, но кому из братьев повезло так же? Кто успел уйти, а кто погиб, защищая отступавших «легионеров». Где сейчас Меровиэль? Где Старший?... Аратасаэль приказал приглядеть за Офиэлем, намекнув, что они станут семьей. Значит, у «сосуда» есть родные и близкие, и к ним, этим чужим ему людям, придется привыкать. Наблюдатель роется в воспоминаниях прошлого фрайхерра, постигает его, примеряет его привычки и находит их приемлемыми для него. Камаэль достает вторую для его нового тела сигарету, и первую – для ангела. Научиться не сложно, главное, иногда давать спуск по тормозам и выработанные рефлексы сами дадут о себе знать. Все просто. Лошади, военная кафедра, знание языков, идеальная выправка. Отныне нужно считаться с жизнью того, кем стал падший. Вот только эта девушка… Изольде, кажется. Ему придется с ней распрощаться. Сейчас речь идет о тщательной подготовке к будущей битве, и Камаэлю не до любовных авантюр, в которых он не силен. Фрайхерр возвращается во дворец, и наткнувшийся на него фон Франкенберг едва не шарахается в сторону. Его и ранее не особо эмоциональный друг сейчас в своем молчании уже начинает пугать Гельмута. Прошло не так много времени, а Манфред постарел на целые тысячелетия, и в ее глазах совсем иное –не то, что было раньше –куда-то пропали мечтательность и интерес к происходящему. В синей радужке застыли уже настоящие льдины гордыни и отчуждения, в них больше нет беспечности юности.
- Все хорошо, камрад? – фон Франкенберг хочет положить другу руку на плечо, но отчего-то не смеет. – Скоро котильон с цветами, можешь выбрать букет для баронессы фон Фалькенхайн, думаю, генерал не будет против!
- Я ухожу, - Камаэль равнодушно обводит взглядом сияющий зал. Кажется, осталось не так много времени до сдачи фон Рихтхофеном экзаменов, и ему нужно готовиться, как проклятому. Ангел должен стать лучшим из лучших, ибо сражаться придется здесь, на земле, человеческим оружием. Его телу необходимо стать совершенным орудием убийства. Необходимые навыки уже есть- твердая рука, орлиный глазомер. Точность – определяющее качество в бою. Так что ему некогда бесцельно и бессмысленно тратить время на увеселительных мероприятиях. – Увидимся позже, Гельмут. Когда-нибудь.
Фон Франкенберг, как молнией пораженный, смотрит вслед другу, и спешит к Фрицу, который сбитый с толку, жалуется тому на сестру. Оба кадета приходят к выводу, что между влюбленными произошла небольшая размолвка, которые время от времени случаются, как гроза посреди лета, и с чистой совестью возвращаются к своим дамам…
Под утро в Лихтерфельде возвращается принц Фредерик и замечает на площадке своего соперника. Манфред фон Рихтхофен, заложив руку за спину, стреляет по мишеням – раз за разом выбивая десятку.
- Разрешите вас поздравить, мой друг, - Его Светлость прощает фрайхерру Изольде. Он успел познакомиться с не менее очаровательной и более благосклонной дамой, поэтому пребывал в наиблагодушном настроении.
- Благодарю, - Манфред не оборачивается, недовольно всматриваясь в предрассветную темень. – Но попасть здесь –не составляет труда. Вот если бы цели были движущиеся, тогда бы можно было говорить об уровне мастерства, а здесь…, - фрайхерр пожимает плечами, показывая, что это забава, а не тренировка.
- Я вообще-то о баронессе, - в полном смятении бормочет принц, отступая в сторону.
- Что? Да. Баронесса…, - фон Рихтхофен продолжает методично тратить патроны. –Вам нужно отдохнуть, мой принц.
Фредерик, списывает дурное настроение кадета на какое-нибудь досадное происшествие и мирно плетется до своей комнаты, не задаваясь вопросом, отчего фрайхерр не ложится спать.

 Отправлено: 11.04.11 16:22. Заголовок: Ты в зеркало смотри,..

Ты в зеркало смотри,
Смотри, не отрываясь,
Там не твои черты,
Там в зеркале живая,
Другая ты.(с)

Иезекиэль утешает себя тем, что у нее не было выбора, и она сможет использовать жизнь это девочки с уважением к ее чувствам и мыслям, к ее ушедшей душе. На земле все так непривычно, странно, ново… Дивный, неизведанный мир, полный звуков и запахов, которых не найдешь на Небесах. Ангел собирает вместе лепестки веера и напряженно вслушивается во внутренний мир Изольде – сколько всего творится в ее сердце! Но Несущая любовь одним взмахом крыла успокаивает все страсти, восстанавливая гармонию. Больше ничто не тревожит баронессу, кроме мыслей об утерянном Отце. Девушка, не торопясь, возвращается в бальный зал. Ее видит брат, и быстро подходит к ней.
-Где ты была? – Фриц явно встревожен. – И Манфреда нет нигде! Изольде, что происходит? – кадет не узнает сестру, в ней появился какой-то иной свет, от которого ему робко и стеснительно.
- Я молилась. За всех нас, - брюнетка улыбается и ласкающим жестом касается щеки теперь близкого ей человека. – Если позволишь, мне бы хотелось покинуть сие место. Нужно о многом подумать…
-Да, конечно, - молодой барон встревожен, но пытается не подать виду. – Сейчас я найду papa, - Фриц торопится найти генерала, в двух словах пояснив, что Изольде необходимо покинуть бал, так как ей немного нехорошо. Эрих усмехнулся и покачал головой.
-А где же фрайхерр фон Рихтхофен? – извинившись, фон Фалькенхайн обращается к сыну.
- Вышел прогуляться, -пожал плечами юноша, и тут же озаренный той же мыслью улыбнулся. – Полагаешь, моя милая сестричка уже назначила свидание?
- Так, молодой человек, прекратите домыслы и сопроводите мадемуазель Изольде домой, - генерал вернулся к беседе с рейхсканцлером, а недовольный тем, что ему придется оставить Веру Фриц под руку довел девушку до экипажа.
- Возвращайся, тебя там ждут, - брюнетка слабо улыбается. Ее пока тяготит общество людей.
- Только обещай, что никаких ранд…, - кадет осекается, видя, как, докуривая сигарету, в Принцессиненпалаис возвращается Манфред фон Рихтхофен. – Но…? - не успевает он задать вопрос, как карета с сестрой умчалась в смуглую тьму берлинского вечера… Чуть позже в поместье Фалькенхайнов генерал хмуро курил трубку, краем глаза следя за временем – перепуганная гувернантка пояснила, что юная госпожа, вернувшись, ушла в семейную молитвенную комнату и до сих пор не возвращалась. Пробило двенадцать. И, наконец, в коридоре бледной тенью прежней себя показалась Изольде.
-Ты не больна, моя девочка? – Эрих с заботой и переживанием спрашивают проходящую мимо дочь.
-Нет, все хорошо, papa, все замечательно…, - она задумчиво глядит на свое отражение в зеркале, привыкая к новому своему облику, но вот длинные волосы стоит состричь –они слишком вызывающе красивые. – Мы завтра уедем в Бург-Бельхау? В Берлине так душно…
-Разве ты не хотела остаться здесь, чтобы…, - генерал осекся. Он не рискнул напомнить ей о кузене. Может быть, Фриц прав, и между ними сейчас небольшая размолвка. – Хорошо, как скажешь, милая. Тем более, мама соскучилась и с нетерпением ждет нас домой…
Утром фон Фалькенхайны покидают столицу Империи. Недоумевающий Фриц провожает обоих, прощаясь с отцом не надолго –через полмесяца Эриху необходимо вернуться в Штаб, а вот сестру кадет обнимает крепче обычного.
-Береги себя, Изольде, - целует холодный лоб сестры юноша и долго смотрит вслед уходящему поезду. Странные выдались у него дни, но графиня фон Гребен не дает ему серьезнее задуматься над случившемся. А баронесса всю дорогу читает Новый Завет, изредка односложно отвечая отцу на его вопросы…

 Отправлено: 14.04.11 18:57. Заголовок: ГЛАВА II, из которой..

ГЛАВА II, из которой следует, что любви все существа покорны, но у войны на этот счет особое мнение









23 декабря 1910 года. Швайдниц, Силезия.
Зима выдалась снежная, нехолодная. Вся Европа утопала в мягких, серебристых сугробах. Швайдниц не стал исключением. Манфред, заложив руки за спину, смотрел в окно и не мог наглядеться на крупные, узорные хлопья – он никогда не видел ничего подобного на небесах. Земная твердь все эти месяцы только и делала, что поражала и удивляла его. Здесь никогда не думала о том, что Он мог уйти и исчезнуть. Каждый год, как по часам, дети Адама встречали Его Рождение с детской непосредственностью и ожиданием Чуда. Чудо не происходило. Но вера оставалась, и они смотрели с надеждой на следующий декабрь... Весь дом, разумеется, стоял на ушах. Старшая сестра фрайхерра –Илзе с матерью сбились с ног, занимаясь украшением дома, оставив на растерянного Манфреда его самого младшего брата – семилетнего Болько, который таскал за хвосты собак и регулярно пытался повиснуть на широких лапах раскидистой, высокой, лохматой ели, таинственно мерцавшей в полутьме зала. Камаэль пытался угомонить дитя словесным вразумлением, но Болько не вразумлялся, активно бегая и снося по дороге кресла и кадки с какой-то экзотической зеленью. Падший перехватил ребенка на руки, но тот задергал ногами и готовился захныкать.
- Пусти его, право слово, ты так задушишь ненароком, - улыбающийся Лотар подскочил к старшему брату и перехватил мальца. – Zoomzelchen (Пчелка), не желаете покататься на двойке борзых? Пойдем во двор, там нас уже ждут шикарные сани! Только одень что-нибудь потеплее!
Ребенок завизжал и помчался искать маму, требуя выдать ему теплое пальто.
- Ты что –серьезно –впряг в сани собак «джентльмена»? –кадет Лихтерфельде с некоторых пор не называл отца отцом, используя британское слово для обозначения главы семьи фон Рихтхофен.
-Ну да! А почему нет? В этом Вальштате –сплошная скукотища, дай хоть здесь отдохнуть! – Лотар, он же Офиэль-Наблюдатель, принялся искать свой китель. – Пойдем, Манфред, нечего здесь киснуть и думать о несовершенстве мира Поваляемся в снегу!
Камаэль знал, что спорить бесполезно. Молодой ангел –если ему вожжа попадет под крылья – не даст никому спокою. Вздохнув, кадет пошел следом за братом.
-Только учти, если Болько ударится или расплачется, виноват будешь ты, - предупредил на всякий случай предусмотрительный падший. Фрайхерр-младший лишь фыркнул в ответ и перехватил в объятия мчавшегося навстречу уже одетого малыша.
- Кататься, кататься! – радостно вопил юнец и с диким визгом счастья бросился к саням. Обе борзые послушно стояли на месте, иногда оборачиваясь и косо поглядывая на прицепленный к ним «груз». Болько не успел добежать до «экипажа» без происшествия. Запутавшись в полах пальто, мальчик едва не зарылся носом в снег, но Манфред был начеку, перехватив «юлу» и поставив его на ноги. Братишка заливался веселым смехом, пока падшие ангелы пытались привести в порядок сползшую шапочку и развязавшийся шарф.
- Еще немного, и я запру его в комоде! – пробормотал Камаэль, утирая пот со лба, после того, как усаженный в сани ребенок относительно угомонился и принялся подпрыгивать на месте, требуя от ведущего «под узцы» собак Лотара двигаться быстрее.
- Да ну тебя! - беспечно отозвался Офиэль, покоряясь влиянию младшего брата. – Мне давно не было так легко на душе!
-А мне нет, - резко отозвался Манфред, присаживаясь на корточки и набирая полные пригоршни снега в ладони. – Сколько месяцев прошло, а мы не знаем, где наши братья, где Меровиэль… где Старший, и увидим ли мы их еще…
-Перестань! –нахмурился Лотар. – Нам сказали забыть прежние имена. И никогда не произносить их вслух. Ты нарушаешь приказ.
- Да… Прости, - опустив голову, кадет мнет податливый материал, водой просачивающийся сквозь пальцы. Сердце болит при мысли, о том, как быть дальше. Война придет сюда. Они принесли ее. Ангелы Господни не мир принесли, но меч. Может быть, это последнее бескровное Рождество, а потом все утонет в слезах и багровой жиже, пульсирующей в артериях?... И даже если не это, то следующее. Время пошло на месяца. И… Мысль ускользнула, не задумавшись. В голову, сбив фуражку, прилетел комок снега. Болько аж закатился от смеха, а Лотар сделал испуганные глаза, пряча руки.
- Наш брат ранен, Zoomzelchen! Нужно срочно его спасть!
Манфред, отряхиваясь, поднялся на ноги. Ни один из них не знал, что слова Офиэля станут пророческими. Сейчас все было не так сложно… еще понятно… еще поправимо. Пройдет не так много времени, прежде чем они станут заложниками долга и истории. Фон Рихтхофен-старший гоняет по двору Лотаря, борзые испуганно жмутся и на всякий случай лают. Болько пытается догнать братьев и все-таки растягивается на сугробе, удивленно распахнув глаза. Илзе в накинутой на плечи шубе выбегает на крыльцо.
- Мальчики, чуть тише –у тети Мартины началась мигрень, -сестра взяла строгий тон, но ее глаза смеются. – Пойдемте, господа фрайхерры, печенье и чай готовы.
Падшие подхватывают довольного младшего и мчатся в дом. Манфред на какое-то время забывает свое окровавленное прошлое, сейчас он счастлив в кругу незнакомых, и в то же время таких близких ему людей. Столько тепла он не испытывал давно, со времен ухода Отца… Разве что не хватает Меровиэля. Они с Офиэлем на дух друг друга не выносят, но при этом старшему товарищу хватает выдержки сносить юную заносчивость молодняка. С ним можно поговорить по душам, по советоваться… Нет, нужно обязательно найти Меровиэля!... Лотар хватает печенье с тарелки и, обжигаясь, подпрыгивает на месте, как будто это может охладить сдобное тесто. «Джентльмен» покидает гостиную и присоединяется к семье. В его присутствии все становятся тише и благообразнее. Альбрехт Филипп Карл Юлиус фон Рихтхофен неспешно рассказывает домочадцам о прочитанных им новостях и высказывает по ним свое мнение. Как ни скучно, нужно потерпеть. Главное, чтобы не началась старая шарманка –о том, какой полк выбрать Манфреду! Он сделал выбор в пользу первого уланского полка императора России Александра III, а «джентльмен» желал бы видеть сына поближе к Берлину, особенно после того, как состоялось удачное знакомство его сына с дочерью начальника отдела Большого ГенШтаба Эриха фон Фалькенхайном.

 Отправлено: 17.04.11 16:52. Заголовок: Душа жива -она друга..

Душа жива -она другая,
И после долгих скорбных лет,
Земную меру отвергая,
Она земли приемлит свет. (с)

В поезде было тихо. Люди были заняты предрождественскими праздниками, и поэтому предпочитали домашние заботы путешествиям по занесенным снегам дорогам Империи. Изольде тоже ждала Праздника Явления миру Младенца. Может быть, Отец в эту благословенную ночь даст ей знак и приоткроет занавес, за которым Он скрылся от измученных одиночеством детей своих… Надежда –вот, что не дает ей сдаться и опустить руки. И, разве не бывает в судьбе совпадений, может генерал был прав, руководимый Кем-то свыше, когда настоял на том, чтобы Иза отправилась на каникулы в Силезию, хотя, разумеется, она была против. Мысль родителей –просто и ясна, их заботит замужество старшей дочери. Все вроде бы начало складываться так удачно, и вдруг бал закончился совсем не так, как предполагали фон Фалькенхайны, поэтому Эрих и решил вмешаться. Он помнил о приглашении кадета, и не преминул напомнить об этом девушке. Попытки отговориться ни к чему не привели – визит вежливости стоило нанести. Изольде готовилась, мысленно сочиняя речь для бедного юноши о том, что его мечтам не суждено сбыться. Жаль, конечно. Возможно, это получилась бы образцовая крепкая семья, но есть Долг, подобный гордо вскинувшему голову истукану, которого везут вперед на богато украшенной колеснице. Его путь прям и праведен, и тем чище и выше, чем больше упадет под его колеса верных до самой смерти сторонников. Их яркая, молодая, бурная кровь –цена того движения. Иначе –нельзя. Иначе колесо Сансары встанет, и мир в то же мгновение рухнет… Предупреждающее о ее прибытии письмо было послано за несколько недель, и теперь на вокзале их должны встретить. Их –это саму баронессу, ее гувернантку Магдалену Кауфер и белую французскую болонку Жюстину, которая по возвращении Изольде в Бург-Бельхау сначала отказывалась узнавать хозяйку, но спустя пару дней смирилась, поддавшись ласке и любви. Конечно, генерал не хотел отпускать ее одну, но господин фон Рихтхофен-старший в ответной весточке заверил, что столь драгоценное сокровище будет в полной безопасности. Да и сама Иза не хотела, чтобы рядом кто-то был еще, она искала уединения –того требовали ее пока неудачные поиски Творца… Вот наконец, и маленький аккуратный вокзальчик Швайдница. Кутаясь в шубку, девушка спрыгнула вниз на перрон, погружаясь по самую лодыжку в пушистую, идеально-белую вату. На небесах не идет снег. Никогда. Зажмурившись, она подставила лицо под влажные поцелуи маленьких замерзших колючек влаги. Господи, как это прекрасно, когда кругом мир и тишина! Когда на твоих руках не умирают братья и сестры. Когда нет крови и звуков брани… Как это прекрасно! Маленькую группу путешественниц уже ждал крытый экипаж.
- Госпожа баронесса! – невысокий пожилой мужчина соскочил с козел и поторопился принять багаж из рук носильщика. – Мое имя –Клаус Леман. Простите уж, что на лошадях! Господин фрайхерр все еще не доверяет автомобилям, - сразу извинился за старомодный транспорт по-видимому вассал местных баронов. Жюстина привычно, но несколько лениво облаяла его и затрусила следом к экипажу. Болонка устала не меньше своих спутниц и торопилась поскорей к теплому камину, чтобы отогреть подмерзшие лапки. Навстречу дамам вышла красивая девушка в теплом кардигане. Она протянула руки навстречу баронессе, и они обнялись, как и положено, по этикету.
-Я Илзе фон Рихтхофен, - симпатичная блондинка с любопытством смотрела на гостью, пока все тряслись по не самой гладкой дороге по направлению к особняку. – Сестра Манфреда. Вы знаете, он даже не сказал, что приглашал Вас! Такой рассеянный стал, что просто жуть! Если бы не письмо Вашего отца, мы ничего бы и не узнали! А как только получили это известие, сразу зажали его к стенке и он во всем признался! – Илзе звонка рассмеялась так, что Изольде невольно улыбнулась следом.
-Может, мне не стоило приезжать в таком случае, - Иезекиэль показалось странным такое поведение молодого человека даже по меркам ангелов, не то, что для людей. – Если меня не хотят видеть и…
-Ну что вы, ни в коем случае! Манфред просто ужасно стеснителен, и, наверное, побоялся быть излишне настойчивым! – фрайин беспечно вела беседу, являя тем самым простоту и чистосердечие.
- Обращайтесь ко мне по имени, Илзе, я так устала от светских условностей, - Изольде легонько пожала ее руку, благодаря за гостеприимство и мысленно пожалела бедного мальчика, которого сейчас ждало такое разочарование.
- Хорошо, Изольде, - обрадовалась девушка и тихо зашептала. – А мы ведь ему не сказали, что Вы приезжаете, это будет для него большой сюрприз!
«Это станет для него страшным ударом», - с горечью подумала ангел, но изменить что-либо была уже не в силах. Все-таки жаль эти две милые семьи –одна, считавшая ее своей дочерью, вторая –принимавшая, как родную… «Ты жесток, Отче, но надеюсь, все усилия стоят того…».
Жюстина, едва лошади остановились, первой выскочила из экипажа, чтобы размяться и искупаться в снегу, что было несколько опрометчиво с ее стороны, так как навстречу ей бросилась мощная английская борзая, намереваясь наказать за вторжение на свою территорию маленькое неведомое существо. И быть бы бедняжке удушенной, если бы не неожиданное спасение в лице юноши, выбежавшего на крыльцо при звуках топота копыт. Изольде успела только вскрикнуть от ужаса, представляя жестокую гибель любимицы, как молодой человек, не старше шестнадцати лет от роду, перехватил борзую, осадив ее на ходу и приказывая замолчать. Собака присела на круп и послушно прекратила выказывать агрессию. Жюстина рванула на руки к хозяйке и решила сидеть там, пока они не войдут в дом.
-Простите, простите, такая неприятность, -едва не плакала Илзе, расстроенная тем, что их гостью встретили таким неподобающим образом.
-Ничего страшного, ma chère, - Изольде, тем временем, внимательно смотрела в синие глаза молодого господина фрайхерра, в этом сомнений не было. И взору ее внутреннему явлено было – перед ней ангел Господень, прикрывший себя оболочкой человеческой. Так же как и она сама. Иезекиэль растерялась от неожиданности. Что здесь делают братья ее? И, кажется, в ответ она узнана была, ибо юноша долго молчал, рассматривая ее.
-Лотар Зигфрид фон Рихтхофен, Mademoiselle, -наконец ответил он, почтительно кивнув и давая понять, что пока обоим необходимо соблюдать конспирацию.
-Изольде Камилла Зофия фон Фалькенхайн, -и легкий книксен с болонкой на руках.
-Пойдемте же в дом, - поторопила обоих фрайин, надеясь сгладить неловкость теплым домашним чаепитием.

 Отправлено: 22.04.11 19:24. Заголовок: Господи Боже, склони..

Господи Боже, склони свои взоры
К нам, истомленным суровой борьбой,
Словом Твоим подвигаются горы,
Камни как тающий воск пред Тобой!
(с)

Вечерняя трапеза в очередной раз была подпорчена некоторыми трениями между отцом и сыном. С некоторых пор Манфред не то чтобы стал дерзить, но заимел собственную точку зрения, отступать от которой не собирался.
-Почему не Берлин? – фон Рихтхофен-старший не повышал тон, но в голосе его звучали нотки человека, не привыкшего к сопротивлению.
-Я уже пояснял. Я хочу быть ближе к дому, - спокойно отозвался кадет, рассматривая, как в чашке расходятся чайные круги. Настоящей причиной подобной упертости являлась необходимость скрыться на периферии: херувимы начнут обыски с крупных населенных пунктов. Отец пожимал плечами, и на этом беседа заканчивалась. После того, как семейный ужин подошел к своему логическому концу, Манфред вышел во двор –покурить, после чего падший намеревался лечь спать – Болько выпил из него за неделю все силы, и завтра с утра неугомонное дитя продолжит с неиссякаемым энтузиазмом познавать мир вокруг себя. Офиэль появился спустя пять минут с загадочным видом.
- Чем планируешь занять вечер? – как бы ненароком спросил он брата.
-Отдыхать, Лотар. Я устал. От войны, что идет на Небесах. Устал от неизвестности, от беспрерывной подготовки, от ожидания, что однажды эту земля воспламенится пожаром никому не нужной битвы… Впрочем, довольно лирики. Тебе тоже стоит потратить отведенное время с пользой, - окурок французской сигареты летит в снег. Камаэль поднимается на второй этаж к себе в комнату, оставляя младшего брата один на один с зимой.
-Ты сказал ему? – из гостиной выходит Илзе в кардигане с соболиным воротником и аккуратной шляпке.
-Нет. Зачем? -беспечно отвечает ангел – Пусть будет сюрприз!
- Ты уверен? –девушка, беспокойно оглядываясь, ищет перчатки. – Все-таки странно, что он не сказал нам о приглашении госпожи баронессы в гости… Может быть, здесь что-то не так?
-Все так, Илзе! –Лотар протягивает ей перчатки, которые она оставила на комоде между часами и старинной вазой. – Нужно поторопиться –поезд вот-вот прибудет. Может мне поехать с тобой?
-Нет, не нужно, - фрайин отвечает уже в дверях и торопится к крытому экипажу. Офиэль улыбается в предвкушении картины вытягивающегося лица брата, когда сюда явится девушка, от которой он хотел избавиться, как ненужного груза прежней жизни его «сосуда». Забавная шутка –не более того! Лотар усаживается в кресло и, закинув одну ногу на ногу, смотрит в камин. Манфред уже прилег на постель и смежил веки, надеясь, что погружение в чуткий, вечно настороженный сон не заставит себя долго ждать. Кажется, еще доля секунды, и будет тот самый провал в темную вязкую безвестность, полную отравляющих сердце воспоминаний, как вполне явственно во дворе послышалось лошадиное ржание и девичьи голоса вперемешку с собачьим лаем. Падший пересилил отяжелевшие было мышцы и подошел к окну, и от увиденного потерял на некоторое время дар речи. Рядом с Илзе, прижимая к груди болонку, стояла та самая девушка, которую он видел на балу. Как же ее?... Изольде фон Фалькенхайн. Да. Но самым странным оказалось то, что самой баронессы в теле давно не было. Одна из сестер ему незнакомых согревала невидимым теплом мир вокруг себя. Сияние ее, столь ослепительно, что ударило по внутреннему взору падшего, временно ослепив ошарашенного Камаэля. Прекраснейшая, как Rosa Mistera. Чистейшая, как слезы Мадонны. Кто же эта небесная дева, и что делает здесь? То, что не херувимы подослали ее – это ясно, как Божий день. В ней нет лжи и нет сомнений. Когда все первородные дети Отца были такими… Неужели у них поднялась рука изгнать столь совершенное творение из Эдема? Или она сама ушла, не приняв те отступления от совершенства, царствующие ныне в Раю?... Множество вопросов, но откуда подобное любопытство? Не должно ли быть ему равнодушно на то, что не касается его миссии на земле? Падший отвернулся от окна –он должен искать Аратасаэля, чтобы получить дальнейшие инструкции. Большего от него не требуется. Тем временем, Офиэль проявлял беспечность, разговаривая с сестрой. Ему не стоит отвлекаться. Манфред вышел из комнаты и заметил госпожу фрайфрау.
-Матушка, – почтительно обратился к ней кадет, изображая недоумение. – Что происходит? Я услышал шум на улице…
-Да, мой дорогой, - Кунигунда фон Рихтхофен с нежностью и заботой смотрела на сына и никак не могла понять, отчего он так мрачен все время нахождения дома. – К нам приехала замечательная гостья, как мы и решили тогда –помнишь?
- Ах, да, - Манфред устало потер лоб – действительно из-за письма генерала тогда пришлось объяснять всей родней, что когда-то на балу он имел неосторожное несчастья попросить о визите вежливости. – Да… Да… Да…, - так повторяю про себя одно слово и пытаясь сообразить, как выстроить линию поведения с новоприбывшим ангелом, Камаэль спешно спустился по лестнице в холл, стараясь избежать лишних вопросов от матери. В гостиной он столкнулся Лотаром, который, пыхтя от натуги, тащил виттоновский чемодан
- Не хочешь помочь? – ангел остановился посреди комнаты, утирая пот со лба. – Слушай, люди в шестнадцать лет почти не обладают надежными физическими данными… Кажется, мне назначили не тот сосуд!
-Старшему виднее, - скупо утешил Камаэль. – К тому же война пока не началась –расти в свое удовольствие, Mausi (Мышонок)!
- Не называй меня так- побью! –предупредил Офиэль. – Так что там с помощью?
- Какого черта ты вообще за него схватился? – Манфред заложил руки за спину, сем своим видом показывая, что и пальцем не шевельнет. – Оставил бы эту работу для Клауса или Ганса.
- Смотрю, к хорошему быстро привыкают? – буркнул Лотар. – Нечего столь активно вживаться в роль владетельного фрайхерра!
- Я просто знаток правил игры, братишка, - Манфред вскинул бровь и препоручил вещи гостьи одному из пробегавших мимо представителей прислужьего мира. В это время в гостиную вошли дамы. И обе были сестрами кадетов – Илзе фон Рихтхофен и неизвестная им крылатая дева, державшая на руках болонку, лениво зевавшую и вяло принюхивающуюся к непривычным запахам. Камаэль понял, что должен сделать первый шаг, потому что отвечать за прошлые ошибки «сосуда» теперь предстоит ему.
- Heureux de vous accueillir à Shvaydnits, mademoiselle! J'espère que vous avez eu un bon voyage(Рад приветствовать Вас в Швайднице, мадемуазель. Надеюсь, поездка была приятной), - слова прозвучали излишне холодно, но падший, привыкший за время войны опасаться всего и вся, хотел бы сначала выяснить истинные намерения ангела, и лишь после этого делать выводы.

 Отправлено: 28.04.11 17:57. Заголовок: Вписала нас в единых..

Вписала нас в единых начертаньях
В узор судьбы единая тоска;
Но я одна, одна в моих исканьях,
И линия Сатурна глубока...
Но я сама избрала мрак агата,
Меня ведет по пламеням заката
В созвездье Сна вечерняя рука. (с)

Поместье фон Рихтхофенов оказалось уютным и аккуратным. Ангел, представившийся членом семьи, сгибаясь под тяжестью чемодана, утащил его в дом. Илзе что-то говорила ей, и Иезекиэль рассеянно и односложно отвечала, стараясь попасть в суть беседы. Жюстина, устроившись на руках хозяйки, уже забыла о недавно напугавшем ее происшествии, и шумно вдыхала теплый запах настоящего дома. В чопорном Бург-Бельхау вся жизнь подчинялось этикету, а здесь, кажется, царила присущая большой семье энергичность, не скованная никакими рамками. Истинная, дружная семья… Такая, какой по замыслу Отца, должна была быть вся планета… Девушки вошли в холл, и оттуда заглянули в гостиную, так как именно из нее выходил молодой человек, по-видимому, из прислуги с чемоданом баронессы в руках. Фрайин отправила его на второй этаж в «комнату у окна». Но Изольде интересовало другое. Она едва не выронила собачку –от увиденного ею. Кадет, которого она смутно помнила под именем Манфреда, сейчас являл собой нечто иное. Это был еще один ангел –но куда большей силы и старшего возраста. Гостья несколько оробела – явлен ей воин Господень и ярок свет его и решителен взор. Совпадения быть не могла… Два представителя Небес здесь ныне в семье одной. Значит, скрываются они от войск Рафаиловых… Но ведь это не выход! Архангел в гневе своем не постесняется на землю принести войну! Как могли они так рисковать мирной жизнью несчастных людей! Разве не представляют, к каким последствиям приведут подобные необдуманные поступки?! Иезекиэль едва не расплакалась от ужасов, представленной ею картины возможного будущего, в то время как брат и бровью не повел приветствуя ее.
- Merci, le voyage n'était pas trop pénible (Благодарю, поездка была не слишком утомительна), - слегка растерянно ответствовала Иза. - Mais, si vous permettez, je voudrais au repos (Но, если позволите, я бы хотела немного отдохнуть)…
- Да-да, конечно, - Илзе не стала использовать французский, и баронесса мысленно поблагодарила ее за это. Чужой гэлльский язык придавал налет холодности салона гостеприимному дому самых обычных прусских дворян, привязанных к своей земле. Фрайин повела гостью в ее комнату, по дороге успев познакомить и с фрау фон Рихтхофен –женщиной с добрым сердцем- и множеством местных обитателей, в том числе с непоседливым малышом Болько. Комната оказалась достаточно большой, особенно учитывая, что она была сдвоенной – Магдалену поселили рядом с ее подопечной. Гувернантка уже что-то напевала за дверью, раскладывая свои вещи. Изольде обтерла лапки болонке и пустила ее порезвиться, но умное животное предпочло забраться на постель и, свернувшись клубком, уснуть. Фрау Кауфер, постучав, заглянула в комнату и, заметив, как баронесса снимает с себя верхнюю одежду и шляпку, заторопилась помочь ей с вещами. Когда дамы все разобрали и развешали, переодев фройляйн фон Фалькенхайн в платье теплого, кремового цвета, Магдалена, извинившись, сослалась на головные боли, отказалась от предложенного чая, но Иезекиэль ответила согласием. Ее терзало любопытство. Она вышла в коридор и, пользуясь внутренним оком, как компасом, обнаружила комнату Манфреда фон Рихтхофена. Простояв несколько минут перед дверью, ангел никак не решалась постучать. Робким, неуверенным жестом девушка потянула ручку вниз, надеясь, что та заперта, но оказалось совсем наоборот. Последовал негромкий скрип, и перед ней в полной красе своей непроглядной тьмы предстала ночь. Стоя на пороге, Изольде пыталась разглядеть хоть что-то в комнате и понять – здесь ли тот молодой человек, которого она планировала утешать, а теперь боялась всем сердцем. Наконец, вытянув руку вперед, чтобы не наткнуться ни на что, она вошла внутрь и отпустила дверь, которая в это раз бесшумно затворилась за ней. Иезекиэль находилась в самом центре какой-то черной дыры – где-то далеко, в другой галактике слышались звуки, но здесь царила тишина.
- Вы здесь, брат мой? – испуганным шепотом спросила ангел.

 Отправлено: 06.05.11 18:32. Заголовок: Кротко потуплены очи..

Кротко потуплены очи,
Стан твой окутала мгла,
Тонкою влагою ночи
Веют два легких крыла.
(ц)

- Что думаешь об этом? – Манфред, заложив руки за спину, хмуро смотрел в окно, пытаясь разглядеть сквозь наступившие зимние сумерки скрытую угрозу. Офиэль, вальяжно развалившийся на кресле, небрежно играл тростью брата. Ему остро хотелось точно такую же – так удобнее прятать клинок, но статус пока не позволял начинающему кадету обладать теми же атрибутами, что и без нескольких месяцев офицер кавалерии Его Императорского Величества Вильгельма II.
- По-видимому, залетная горлица здесь случайно, - высказал свое мнение младший Рихтхофен, косо посмотрев на спину брата. Мог бы и показать лицо, когда с ним разговаривают. – Я так понял, она удивлена нам ничуть не меньше, чем мы ей. Прекращай уже везде видеть мировые заговоры –это начинает раздражать. Подумаешь, еще одна беженка с Небес! Я вот ничуть не удивлен тому, что все потянулись сюда, на землю. Или полагаешь, Арата…, - слова застряли в горле Лотара, когда Камаэль резко развернулся, и даже в темноте заметно было, как холодно и жестко блеснули его глаза, от которых отразился жидко-молочный лунный свет. – Понял, молчу…, - недовольно скривился младший Наблюдатель. – Я хотел сказать – не думаю, что такая светлая идея не могла не прийти больше ни в чьи головы.
- Хорошо. Зачем она тогда сюда приехала? – Манфред вернулся к созерцанию окутывавшей Швайдниц ночи.
- Ты меня спрашиваешь? Сам ее пригласил, и опять я крайний, что ли? – Офиэль слегка обиделся. Он быстрее и проще сживался с новой ролью, в то время как его брат все еще мысленно цеплялся за события ангельской гражданской войны, что мешало ему полноценно ощутить себя обычным силезским бароном.
-Не я. Сосуд, - старший Рихтхофен пытался принять беспечность Лотара и заразиться ею, но пока он лично не поговорит по душам с небесной девой, спать спокойно ему не удастся.
-Теперь нет никакой разницы, - пожал плечами Офиэль. – Когда ты поймешь наконец? Наша незаметность складывается из естественности поведения! А ты ходишь так, как будто тело жмет тебе с боков! Расслабься. Стань наконец Манфердом, впусти в себя человечность –пропитайся ею, и тебе же самому станет проще. Кто знает –насколько мы здесь…
Лотар говорил дельные, умные вещи. Несмотря на взбалмошность юношеского максимализма, он успел показать себя как грамотный воин и гибкий стратег. Только вот именно эту гибкость не признавал Камаэль. Его девиз складывался из понятия абсолютной чести, когда выбор между Долгом и Смертью просто смешон. Будь его воля, лучше бы сложить крылья на поле битвы, чем вот так обретаться здесь, позорно прячась… От кого? От чего? Бессмыслица какая-то. Не ему осуждать Аратасаэля – кодекс Наблюдателя жестче бусидо, но что они делают сейчас? Старший полагает –битва на земле будет проще. Только вот погибнут сотни не замешанных в этой свалке людей. И, кроме того, они, духи высших сфер, будут ограничены земными и такими уязвимыми оболочками. Вся эта затея здорово нервировала Камаэля. Тут не до соблюдения ролей.
- Мы здесь до войны, - уточнил Манфред и едва успел замолчать, как в комнату заглянула Илзе.
- Что за блажь –сидеть в темноте? – укорила она братьев, и зажгла газовые рожки. Лотар зажмурился от ударившего по глазам света и в отличие от моментально замкнувшегося в себе Камаэля принялся беззаботно молоть языком:
- Мы рассказывали страшные истории, сестрица! Про привидений и кобольдов! А такие штуки обязательно нужно рассказывать в темноте!
- Откуда ты насобирал таких глупостей? – улыбнулась девушка.
- Знала бы ты, как скучно в Вальштате! – Офиэль поднялся с кресла и водрузил трость в строго горизонтальном положении на невысокий шкаф. – Илзе, у нас еще осталось печенье? Кажется, я опять хочу есть!
Наблюдатель лгал легко, но с пользой для общего дела. Камаэль явно желал остаться в гордом одиночестве, да и сам Лотар заскучал в его обществе.
-Кое-что осталось, - кивнула фрайин. – Ты пойдешь с нами, Манфред?
-Нет, благодарю. Я хотел бы лечь пораньше, - Рихтхофен проводил семью и прикрыл за ними дверь. После чего погасил лампы и, скинув китель и расстегнув рубашку, прилег на постель. Может, в чем-то Офиэль и прав. В любом случае, Guter Rat kommt über Nacht (Утро вечера мудрее). Впрочем, заснуть ему так и не дали. Кто-то аккуратно открыл дверь и осторожно вошел в его комнату. Манфред не шевельнулся и продолжил тихо и размеренно дышать, мысленно просчитав, сколько времени ему потребуется, чтобы оказаться рядом с тростью, успеть извлечь из него оружие и предупредить нападение. Каждый мускул тела напрягся, готовясь к поединку, как раздавшийся во тьме голос едва не заставил громко вслух чертыхнуться. Лотар прав- излишняя подозрительность вредит делу. Равно как и излишняя беспечность. Значит, девушка пришла сама… Что ж, у них у обоих есть вопросы, и чем раньше на них появятся ответы, тем лучше. Бесшумно поднявшись с кровати, Камаэль в два шага оказался почти лицом к лицу с симпатичной брюнеткой, которая, ослепленная тьмой, еще не совсем ориентировалась в пространстве. Перехватив ее вытянутую вперед руку и сжав ее в своей, Манфред обычным, своим холодным тоном отозвался:
- Скажите мне, Изольде. Что вы, ангел такой чистоты, здесь делаете?...
Вообще-то Камаэль планировал жесткую отповедь и допрос с пристрастием, но как-то не получилось. То ли этот аромат фиалок, идущий от ее волос, сбил его с толку. То ли тепло нежной кожи ее пальцев. То ли тот факт, что сейчас падший впервые в своей жизни почти держал в объятиях деву такой неземной красоты, от вида кристальной души которой сердце попеременно –останавливалось, сладко замирая, а потом, как будто спохватившись, начинало колотиться со всей силы.

 Отправлено: 17.05.11 16:18. Заголовок: В мягких отблесках з..

В мягких отблесках заката
Умирают скорби дня...
Ангел грустный и крылатый
Тихо смотрит на меня. (с)

Иезекиэль совсем не ожидала подобного поворота событий. Хотя, ангел вообще для себя не представляла, что же ей нужно, что она хочет узнать и что здесь делает, поэтому и предсказать ход действий ее странных братьев не могла. Оттого, может быть, Иза едва и не вскрикнула, когда на ее запястье стальной хваткой сжались чьи-то пальцы. От страха девушка потеряла равновесие и сделала несколько шагов вперед, уткнувшись ладонями в чью-то рубашку. Жесткий голос обескуражил ее, и она не сразу собралась с мыслями чтобы ответить. Кажется, ответ на ее вопрос стоял прямо перед ней, успев приобнять ее и, в свою очередь, спросить о том, на что ангел и себе-то ответить не могла. Все ее мысли окончательно спутались, Иезекиэль испытывала робость перед ее сильным воином-братом. Может быть, он, направленный херувимами и Отцом, исполняет здесь важную миссию, а она путается под ногами?… Или все совсем наоборот? Эти двое –падшие ангелы, скрывающиеся от длани правосудия, и ей следует бежать от них, опасаясь их гнева? Девушка чувствовала себя хрупкой игрушкой, которую, если только сожмут руки покрепче, тотчас же сломают. Но о том, чтобы солгать ей даже в голову мысль не пришла. Ибо Правда –основание престола Господня, и не умела дева небесная существовать иначе, как во исполнение воли Всеприсносущного Отца.
- Ищу Всевышнего, -тихо прошептала Изольде, не смея поднять глаз и поэтому смущенно рассматривала пуговицу. – Он один в силах остановить войну кровопролитную братьями ведомую. Бог наш вспомнит милость свою, если припадем к стопам Его, дабы внимать Слову Господню. Не оставит Благословенный детей Своих более напоминающих ныне стадо без Пастыря, - чем больше ангел говорила о причинах появления на земной тверди, тем более воодушевлялась. Душевные силы вернулись к ней, но вот почему-то к одному единственному желанию, существовавшему ранее, прибавилось еще одно –сумбурное и мимолетное. Ей не хотелось, чтобы брат выпустил ее из объятий. Это походило на цепи, сковавшие все ее тело, сдавившие так, что дышать стало почти невозможно, а на кончиках век почти проступили слезы. Чувство из прежней жизни ее сосуда сейчас сливалось с током ее крови, рождая туманное, неясное влечение к незнакомому ей воину так, как будто она знала его с момента зарождения Вселенной. Иезекиель наконец осмелилась и подняла лицо на брата, с тайным восхищением разглядывая сияние ангельских крыльев, по цвету напоминавших гранатово-черные, отяжелевшие от дождя тучи и холодную сталь синих глаз. Ох, нет, ей нельзя… даже думать о подобном! Это грех! Испугавшись самой мысли о возможности отступления ее от строгих райских догм, девушка произнесла вполголоса, стараясь порвать натянувшуюся паутину напряжения:
- Теперь могу ли и я узнать, что делаете Вы с младшим братом нашим здесь –в юдоли любимых детей Всевышнего? – ответа требовать Изольде не имела права, но ей очень хотелось его услышать, дабы развеять сомнения свои, и, возможно, просить помощи в поисках своих.

 Отправлено: 24.05.11 08:28. Заголовок: Есть любовь, похожая..

Есть любовь, похожая на дым;
Если тесно ей — она одурманит,
Дать ей волю — и ее не станет...
Быть как дым,— но вечно молодым. (ц)

Красота сестры его соседствовала в ее душе с безумием. Камаэль едва удержался от саркастического смешка. Искать Того, Кто оставил их на произвол судьбы? Кто наплевал на собственные творения и удалился в неизведанный космический Покой? Падший верил в Него и верил Ему, и, исходя из своей веры полагал, что Господь откроет Свой Лик только, когда Сам пожелает. Бессмысленная, но, разумеется, благородная миссия. Как должно быть отчаялась эта чистая и наивная дева, раз решилась предпринять столь опасный шаг в одиночку. Хотя бы это достойно уважения. И, более того, она смотрит на него большими синими влажными глазами да так, что ангел готов по одному ее слову все бросить и идти за ней следом – куда угодно –в бездну, в ад, в пустоту, лишь бы за ней, лишь бы с ней… вот так и проваливаются самые ответственные задания – за один взмах длинных ресниц! Мысль несколько отрезвила затуманенную было каким-то розовым флёром голову. Тем более, в невинности своего рассудка сестра его предположила, что откровенность последует за откровенностью. Камаэль держался другой точки зрения. Пересилив собственную волю, он отпустил девушку, и моментально очутился в холодный объятиях полумрака, настраивавшего на деловой, а не романтический ход беседы.
-Мы исполняем приказ, - молодой человек высказался предельно кратко. – И это все. Я не назову наших имен, мадемуазель Изольде, и не спрошу Вашего, так что давайте оставим наши секреты при себе. Как бы невежливо не прозвучали мои слова, молчание будет еще большим дурным тоном. Вам необходимо покинуть мою комнату, если мы не хотим бросать тень на честь госпожи фон Фалькенхайн, - с этими словами Камаэль –Манфред раскрыл дверь, приглашая даму выйти. Чем больше чувств она в нем пробуждала, тем меньше времени они должны проводить меньше и тем больше должно быть расстояние между ними. Падший решил занять позицию гранитной непроницаемости и поэтому воздержался от любых комментариев относительно веры его сестры. С одной стороны, это гуманный и джентльменский поступок –негоже высмеивать деву и пояснять ей всю объемную массу причин, приведших к развязыванию гражданской войны, а также тот простой и понятный факт, что если бы Отец хотел предотвратить назревавшую катастрофу, то давно бы сделал это –без тактичных напоминаний со стороны Его детей. Но совсем все спустить на тормоза совесть нынешнему фон Рихтхофену не позволила.
- Вам лучше вернуться на небеса, - на всякий случай добавил ангел. – Совсем скоро там будет куда безопаснее, чем здесь.
В это время в открытую дверь заглянул излишне любопытный Лотар. Обрыскав дом в поисках гостьи и не обнаружив ее нигде, Офиэль решил побеспокоить брата и, судя по всему, сделал это весьма не вовремя. Впрочем, смущение и конфуз он оставил для Манфреда. Молодой Наблюдатель любил язвительные шутки, а тут такой шанс!
-А, gnädiges fräulein, Вы здесь! Будете пить с нами чай? Илзе испекла вкуснейшие булочки на свете! Вы просто обязательно должны их попробовать! – Лотар бесцеремонно зашел в спальню и предложил руку баронессе фон Фалькенхайн, делая вид, что вовсе не замечает брата, во взгляде которого читалось обещание надрать ему уши. Больше всего Камаэля в складывающейся ситуации беспокоила болтливость Офиэля –как бы в пылу флирта, он не заговорился! Придется усилить наблюдение. Теперь уже за обоими.

 Отправлено: 27.05.11 13:28. Заголовок: Двух девушек незавер..

Двух девушек незавершенный бред,
Порыв двух душ, мученье двух сомнений,
Двойной соблазн небесных искушений,
Но каждая -сказала твердо: "нет". (с)


Кажется, ее вопрос разрушил хрупкий остов моста, который Иезекиэль пыталась провести между ними. И едва брат ее разжал руки и отступил во тьму, как ангел оказалась совсем одна в страшном, незнакомом ей мире. Девушке хотелось закричать от ужаса, просить не бросать ее на произвол Судьбы, бороться с которой у нее пока не доставало сил, и лишь ответственность, возложенная ею же на собственные плечи, за успех миссии, заставила баронессу молчать. Как жаль – старшие дети Отца утратили доверие друг к другу – Изольде поняла это из холодных, кратких слов брата. У воинов свои дела здесь, на земле, и посвящать в них они никого не собираются. Но ей нужно знать! Вдруг творится что-то недоброе, и она себе не сможет простить, если не остановит зло! На небесах пролито слишком много крови… Нельзя, чтобы и многострадальная земная твердь испытала подобное! Что ж, может быть, Лотар расскажет ей больше. Девушке нужно уходить – на этом настаивает сам фрайхерр, это нарушает местные обычаи, именуемые этикетов, в конце концов, говорить им пока больше не о чем, но почему-то у Иезекиэль нет сил уйти, просто нет. Здесь рядом с братом так тихо и спокойно… Конечно, чуть-чуть страшно, но он не причинит ей вреда –сердце не может лгать. Баронесса рассеянно кивает головой в ответ на предупреждение –значит, ее догадки верны: зловещие тучи сгустились над безоблачным существованием людей, но противостоят ли этому злу Манфред и Лотар или помогают… Ах, сколько много сложных, безответных вопросов! Ситуация становится затянутой и напряженной, а Изольде не может ступить и шагу. Хорошо, что в комнату заглянул младший Рихтхофен. Кажется, с его приходом во тьму заглянуло солнце, все стало куда проще и прозаичнее.
- Да, monsieur, наверное, я бы не отказалась от чашечки чая, - все решалось за нее сейчас само собой. Баронесса подала руку юному кавалеру и позволила увести себя, но искушение оказалось слишком велико. Девушка обернулась тогда, когда дверь уже закрывалась. Она успела увидеть синий лед его взгляда и еще раз внутренне вздрогнуть от непреодолимой тяги, магнитом приковывавшей Иезекиэль к брату. Лотар вел себя гостеприимнее, от души играя свою роль и сживаясь с ней до полного сращения – девушке иногда казалось, что перед ней обычный кадет из обычной силезской семьи, но тайны он хранить умел –добиться от него ни слова на эту тему оказалось совсем невозможно. Хотя, по тому смущенному виду, с которым Лотар упорно молчал на ее осторожные вопросы, видно было, как ему хочется все рассказать сестре и поделиться с ней своей ношей, но за спиной оба всегда незримо чувствовали присутствие Манфреда, и одна его тень способна была затушить любые подобные разговоры…
… Время шло, и в Швайднице вовсю шли приготовления к Рождеству, в которые оказалась втянута Иезекиэль, со всем удовольствием отдавшаяся таким прозаическим вещам как украшение дома, выпечка и упаковывание подарков. Оставались считанные дни ее пребывания в гостях. 26 декабря баронессе следовало отбыть домой.

 Отправлено: 11.06.11 17:41. Заголовок: Манфред все больше и..

Манфред все больше и больше становился замкнутым и раздражительным, пугая семью и доводя Лотара до психа. Братья постоянно занимались выяснением отношений и дележкой полномочий. Вменяя Камаэлю в вину неспособность в настоящее время принимать решение, Офиэль нагло отказывался подчиняться, все больше ухлестывая за хорошенькой сестричкой. Которая, в общем-то и стала камнем преткновения. Старший Наблюдатель полагал, что их миссия слишком важна, и любая мелочь может представлять опасность, хотя, самому себе лгать оказалось сложнее. Там, в комнате между ними произошло что-то, изменившее их судьбы навсегда. Хотя, может, ему кажется всякая ерунда? Может, ничего и не случилось? Тогда почему никак не получается сосредоточиться на самом главном, особенно учитывая поступающие отличные новости. Из Крефельда пришло письмо от некоего Вернера Фосса, с рождественским поздравлениями и упоминанием общих знакомых в Берлине. Буква «м» неизвестно откуда взявшаяся в подписи привела Манфреда в невероятно приподнятое расположение духа. Нагрев листок бумаги над свечой, фон Рихтхофен едва удержался, чтобы не затребовать к себе Лотара –сквозь строчки проступило написанное молоком послание! Да, это он –Меровиэль! Жив, жив, курилка! И неплохо устроился! Кроме того, он провел время более продуктивно и нашел Старшего! Аратасаэль обосновался в Саксонии. Что ж – начало положено. Камаэль сжег хрупкий лист, и спустился в гостиную, где дамы расшивали подарочные ленты бисером. Разумеется, Офиэль вертелся здесь, безуспешно пытаясь быть полезным.
- Отличная погода, - Манфред, прищурившись, разглядел сквозь оконную изморозь хрустящий ломкий снег, отливавший на солнце чистым серебром. – Как насчет охоты, Лотар?
Рихтхофен-младший с сомнением посмотрел на старшего. С каких это пор ему нужны сопровождающие для прогулки? Видимо, опять хочет затянуть шарманку про долг и обязанности Наблюдателя, но при матери он возражать брату не стал. Нечего всем демонстрировать их некоторые, вполне улаживаемые, разногласия.
-Почему бы и нет? Думаю, пару лис вполне возможно встретить. Илзе, мадемуазель Изольде, клянусь честью фрайхерра, к Рождеству я преподнесу вам отличные рыжие шкурки! – довольный своей блестящей идеей, Лотар подскочил и бросился на сборы. Манфред с сомнением посмотрел вслед брату. Стрелял он, конечно, неплохо, но вечная суетливость и льющийся через край азарт, мешал ему выдержать ту тонкую грань между целью и нажатием на курок.
- Вы надолго? – Кунигунда с нежной заботой взглянула на сына.
-Нет, Maman, просто проветрим головы,- чинно кивнув девушкам, Камаэль удалился. Как бы он не старался этого скрыть, холодность между ним и баронесса слишком заметна, чтобы быть искренней. Выйдя во двор, при теплой одежде и оружии, Манфред подавил улыбку, заметив, что брат объезжает фьордского пони, привезенного из Норвегии. Нет, конечно, в плане выносливости, отличная, резвая, сильная зверюшка –вот только по сугробам –это сомнительное средство передвижения. Так что остановим выбор на серой гельдерлендке, в отличных прыжковых качествах которой сомневаться не приходится. В итоге, когда два брата покинули поместье, выглядели они достаточно забавно из-за слишком большой разницы в росте. Впрочем, Лотар не испытывал по данному поводу ни малейшего дискомфорта, беспрестанно насвистывая какую-то незатейливую мелодию. Наконец, Камаэль не выдержал:
-Будь тише, иначе охота рискует превратиться в прогулку. Ты знаешь, я утром получил письмо от…, - кадет нарисовал в воздухе первую букву имени Меровиэля. – Он нашел многих наших.
-Хорошая новость! – едва не подпрыгнул в седле Офиэль. – Почему ты мне сразу не сказал?
-К сожалению, тебя не оттащишь от некоей особы, - не удержался от сарказма Манфред.
-Не завидуй, - с беспечностью отозвался младший брат и решил пройтись пешком, ведя за собой и без того абсолютно смирного пони. –Смотри! Мне кажется или там мелькнуло что-то? – Лотар раздвинул мешавшие ему ветки деревьев.
-Это рысь! – Манфред ответил шепотом, вскидывая ружье. – Невероятная удача…
Но ветер изменился не в пользу охотников, и животное, поведя носом, помчалось в глубь леса.
- Быстрее же! Мы не можем ее упустить! – серая кобылка, фыркнув, резво пошла своей привычной эффектной рысью, к сожалению, оставив далеко позади маленького «норвежца».